Нынешние времена поставилитеатральное дело в пиковую ситуацию. И причины, как это ни странно, вовсе не в экономических трудностях, хотя, конечно, и они в наличии. Театр, который мы привыкли считать трибуной передовых идей, кафедрой нравственных и просветительских подвижничеств, храмом, наконец, заметно ослабел в понимании целей своего существования и назначения. Долгие годы идеологического давления по-своему закалили театр, и именно туда приходили зрители, чтобы услышать свободолюбивое слово, разгадать дерзкий намёк, понять аллюзии - театру труднее было зажать рот. Поэтому-то и поклониться ему стоит из-за той значительной роли, которую сыграл он в демократизации нашего общества.
Демократизация произошла, все запреты сняты, но - увы! - не слышно ликующих криков ни в столичных, ни в провинциальных труппах. Театр сейчас чистит пёрышки, размышляя: куда? зачем? как?… Когда любая газета полна передовыми идеями, а другая любая, напротив, непередовыми. Когда любой режиссер вправе реализовывать свои сценические, эстетические, а то и сексуальные фантазии…
Следует ли из этого, что театр умирает? Нет, конечно, он просто остановился оглядеться, выбрать пути, определиться и с содержательностью, и с формой своего творчества. Старая шутка из "Крокодила" обрела новое дыхание: "Теперь нам самим разрешено формировать репертуар", - сказал директор театра и заплакал…"
В этом смысле театральная ситуация на столичных сценах мало чем отличается от сцен провинциальных, в театрах маститых и академических - от маленьких и непритязательных. Естественно, интересно взглянуть, как она выглядит на деле, в каком направлении происходят у людей театра поиски "нового дыхания" (если они, конечно, происходят).
…Самарский негосударственный театр "Город" существует с1985 года. Руководимый режиссёром Виктором Тимофеевым, он работает в помещении Центра внешкольной работы Октябрьского района, что на проспекте Ленина. Здесь все признаки студийности - небольшой зальчик, прямо соприкасающийся со сценической площадкой, аскетическое оформление, простенький свет, такая же звукотехника. Труппа невелика, но при необходимости в спектаклях участвуют студийцы из "Коломбины" - студия эта работает в том же здании. Внешне тут все "студийно", но только внешне: театр профессиональный, и задачи, которые решает в нёмхудожественный руководитель, "студийными" не назовёшь.
Два спектакля, увиденных в "Городе", вполне подтверждают этот вывод. Первый из них - комическая драма Эжена Ионеско "Жертвы долга", знаменитого автора, за которым сохраняется устойчивая репутация основоположника "театра абсурда". Что и говорить, пьесы его ставились у нас исключительно редко, в "социалистический реализм" Ионеско ну никак не вписывался, как, впрочем, и в отечественную театральную традицию. И, быть может, только чеховская реплика в "Дяде Ване" - "В Африке, должно быть, жара стоит такая…" - сигнализирует нам о том, что жизнь человеческого духа на театре может иметь разные проявления, и это было понято драматургами задолго до Ионеско. Заметим, что пьесы Чехова тоже написаны значительно раньше пьес знаменитого авангардиста.
Что же привлекло режиссёра B. Тимофеева в такой "неудобной" для нашего театра пьесе? Разумеется, её пронзительная и эпатирующая философия, рассматривающая человека не только как жертву обстоятельств, но и как невольного соучастника собственных бед, сплошь и рядом пассивно терпящего бессмыслицу давящей его жизни. "Нас принуждают делать то, чего мы не понимаем и за что не отвечаем… Над нами просто издеваются, мы - игрушка в чьих-то руках…" - это слова самого Ионеско.
Ну какой же это "театр абсурда", это сама жизнь…
Поразительно, что и молодые актёры прекрасно понимают эту непростую драматургию, в которой непривычные сценические абстракции и словоизвержения оборачиваются ясным и глубоко тревожащим смыслом. И молодежная зрительская аудитория (а у этого театра она такая) тоже понимает этот спектакль именно так.
Посмотрел второй спектакль, и стало совсем понятно, что театр "Город" совершенно порвал со "студийностью", которая, право же, у нас была в недалеком прошлом так популярна исключительно из желания противоречить всему "официальному": рискованный репертуар, дерзкая режиссура, нестандартная исполнительская манера - за всем этим угадывается вызов. Нынче необходимость в этом прошла, в "Городе" в том числе, случайно ли поэтому и сюда естественным образом пришла потребность решать всё те же, чисто театральные проблемы: куда? зачем? как?…
Попытка ответить на эти вопросы ясно видится и в спектакле "Рудольфио". Постановщик В. Тимофеев и здесь не желает замыкаться на сюжетном просторечни, и, органично соединив тексты Валентина Распутина и Антуана де Сент-Экзюпери, на щемяще лирической ноте говорит со своим зрителем на тему любви. Любви не сентиментально-всхлипывающей, плаксивой и неразделённой, а любви разделённой, а потому ответственной и трудной. Рудольф, ИО, Маленький Принц, Летчик, Лис - все они встретились в одном спектакле совсем не случайно: мир добрых чувств, добрых привязанностей, мир протянутой руки - право же, для нынешнего театра это больше, чем тема, это "куда"…
Евгений ЖОГОЛЕВ.
