Театр «Город» представил на суд зрителя драму-притчу о поглощающем страхе перед лицом природной стихии и чуде любви, которая может существенно менять жизнь человека. 

26 октября Самарский театр «Город» им. В. А. Тимофеева показал публике спектакль «Лавина» по пьесе турецкого драматурга Тунджера Джюдженоглу. Как шутили сами артисты перед премьерным показом, наша лавина сойдет теперь в третий раз! По крайней мере, так было в дни подготовки нашего номера в печать.

Метаморфозы

На сцене мы можем наблюдать сдержанную пластику света: тусклое, почти холодное сияние проступает сквозь серые тени гор. Слева и справа две видеопроекции, они словно окна во внешний мир, где времена года сменяют друг друга. Пространство между экранами, как и герои, как будто сковано не одной цепью, а оглушающей тишиной. Любой громкий звук способен не только создать риски, но и внезапно вызвать лавину – и вместе с ней мгновенную гибель. Поэтому жизнь в этом безымянном селении подчинена единственному закону: молчать. Максимум – коммуникация жестами, взглядом. В самом крайнем случае – осторожно шептать. Девять месяцев в году община находится в страхе, три – в радости. 

И вот накануне конца опасного периода, когда Весна вступает в свои права, у молодой женщины начинаются боли в животе. Нестерпимые. Потом у окружения появляются справедливые опасения, что это начало родовых схваток. 

Радость предстоящего дня рождения новой жизни на наших глазах осуществляет метаморфозу в животный страх, который сильнее первобытных чувств голода и жажды. Ведь естественный крик ребенка в именно этой предлагаемой системе координат означает смерть для всех. Личное счастье сталкивается с суровым законом общины, где страх сильнее сострадания. Так частная, даже камерная драма становится изящной притчей о мире, в котором внешняя опасность давно поселилась в человеческом сознании.

Сюжет, который становится символом

Тунджер Джюдженоглу, признанный классик современной турецкой драматургии, создавал «Лавину» как философскую аллегорию. Ему близка традиция Антона Чехова, Максима Горького, даже Артура Миллера: тщательное исследование обывательского существования, внутренней деградации личности, подчиненной страху. На стене висит ружье, и, кажется, зритель начинает догадываться, что оно является не просто украшением в центре экспозиции.

Режиссер Алексей Романов не только сохраняет, но и углубляет этот замысел. Он лишает действие географической и временной конкретики, подчеркивая универсальность ситуации: любая локация, любое время. В мире спектакля нет национальных красок, но есть то, что объединяет всех: готовность человека отказаться от свободы ради иллюзии безопасности. Действие вполне могло проходить в горах Тибета, в Альпах, а может, и вблизи легендарного библейского Арарата. 

 Это спектакль, где тишина звучит громче слов. Романов выстраивает действие как акустическую партитуру: каждый шепот становится событием, каждый вдох – действием. Актеры работают на предельной концентрации – через взгляд, дыхание, пластику. 

Татьяна Быкова (ей досталась роль Пожилой женщины) – словно воплощение исторической памяти и совести селения. В её неподвижности чувствуются прожитая боль и немая мудрость поколений. Но «правда» в её устах никому не нужна. Она самый беспомощный персонаж из всех, даже чтобы испить чашу воды, она вынуждена просить о помощи другого человека. 

Дмитрий Стариков (Пожилой мужчина) создает собирательный образ человека, который боится не смерти, а перемен. В его игре – внутренний надлом от того, что долг и привычка сильнее чувства. 

Арина Андреева (Молодая женщина) – одно из открытий спектакля. Её роль лишена эффектных жестов, но наполнена тончайшей эмоцией: тишина вокруг становится продолжением её дыхания. 

Данила Казин (Молодой мужчина) точно передает эмоциональную борьбу между любовью и страхом, долгом и отчаянием. 

Борис Трейбич (Председатель) – воплощение власти, которая верит в собственную правоту. Его слово звучит как приговор, его «законно» – это ледяной эквивалент насилия.

Все они формируют единое пространство молчаливого существования, где каждый жест становится высказыванием.

Режиссура и визуальный язык

Спектакль во многом построен на контрасте пустоты и внутреннего напряжения. На сцене почти ничего нет – только несколько предметов, превращенных в символы.

Кем-то оставленные обрывки елочной световой гирлянды, хаотичная группа оцинкованных тазов с водой, в разной степени наполненности. Блеклый металлический приглушенный блеск двух канистр – метафора материальной ограниченности мира. Редкий, но мягкий луч света, пробивающийся сквозь сумрак, – напоминание о надежде.

Световая партитура Александра Луганского создает особую фактуру пространства: холодные зеленые и голубые тона сменяются внезапными вспышками золотистой охры или тревожной вызывающей фуксии, будто сама природа реагирует на внутреннее состояние героев.

Музыкальное решение основано на электронных текстурах – пульсирующих, сдавленных, словно имитирующих биение сердца перед ожидаемой катастрофой. Каждая деталь подчинена единой идее: мир живет в ожидании обрушения. И никто не знает, наступит ли оно извне или произойдет внутри человека.

Обращает внимание пластический/геометрический грим актеров. Лица персонажей неестественно белы, словно это не лица людей, а их бледные тени. На каждом из них словно застыли слезы. Но они не символы чистоты и раскаяния, а скорей полная противоположность. Они черны и статичны. У людей «попроще» слезы застыли ручейками вниз, персонажи с более высоким социальным статусом награждены потеками, обращенными вверх, словно законы гравитации и реального мира созданы не для них. 

Публика безмолвствует

Пожалуй, главный эффект постановки – физическое вовлечение зрителя в зону тишины. Во время спектакля в зале стояла абсолютная тишина. Люди боялись пошевелиться, словно и они могли вызвать лавину – кашлем, шорохом, неловким движением.

Когда действие завершилось, тишина сменилась глубоким выдохом и долгими аплодисментами. Это было не просто одобрение – скорее акт освобождения. 

 Именно в этот момент становится ясно: «Лавина» – не история далекого горного селения. Это притча о нашем времени, где страх часто становится законом, а любовь – последним актом сопротивления. 

Кстати, Джюдженоглу вдохновился реальным рассказом: в Восточной Анатолии существует селение, окруженное горами, где люди девять месяцев в году живут в молчании, чтобы не спровоцировать сход лавин. 

Однако в театре «Город» эта этнографическая основа преобразована в экзистенциальную модель общества, где внешний закон природы становится метафорой внутреннего самоподавления. 

Здесь «лавина» – не снег, а страх, не природная угроза, а психологический вирус, передающийся из поколения в поколение. Пьеса Джюдженоглу, написанная более двадцати лет назад, в постановке Романова звучит с пугающей актуальностью: где заканчивается безопасность и когда начинается духовное рабство?

Вердикт

Премьера «Лавины» – одно из самых заметных событий театрального сезона в Самаре. Это не просто сценическая интерпретация восточной драмы-притчи, а серьезное исследование человеческой природы – её границ, страхов и способности к преодолению. Хотя идет вся постановка в хронометраже около 100 минут. Романов выстраивает спектакль как философскую медитацию о хрупком равновесии между жизнью и смертью, между любовью и покорностью. Здесь важно не то, что говорят герои, а то, что звучит между словами. И когда в одной из сцен наконец прорывается голос – это не просто крик персонажа. Это человеческий крик свободы, преодоление тишины, в которой слишком долго жило общество.

Алексей РОМАНОВ, главный режиссер театра «Город» им. В. А. Тимофеева:

- Пьесу предложил Борис Александрович (художественный руководитель театра) в начале декабря 2024 года. Тема произведения зацепила своим исходным обстоятельством (грузная тишина на протяжении девяти месяцев) и идеей автора – молчание не всегда бывает золотым. Решение ставить именно эту пьесу практически сразу возникло из внутреннего согласия с позицией автора, также присутствовало собственное видение реализации спектакля. Актеры нашего театра распределялись по ролям, и появилась возможность привлечь новых ребят (студентов театральных отделений и одаренных выпускников актерских курсов при театре). В начале работы над спектаклем произошла адаптация пьесы под наши возможности и понимание театрального искусства. Я сократил список действующих лиц и реплики, содержащие смысловые повторы без значительного усиления эмоциональной окраски сцены; кардинально переработал в некоторых местах содержание ремарок так, чтобы смысл текста стал противоположным, однако при этом сохранил исходный замысел автора, который мне необходимо было резонировать и усиливать через другие элементы и выразительные средства.

Автор: Андрей БОЛЬШАКОВ

Свежаягазета.Культура|№14–15(301–302)|ноябрь2025

10 октября в театре «Город» зрителям показали эскиз пьесы Евгении Юсуповой "Если "если" перед "после" (16+). 

Работа автора - дипломант международного конкурса современной драматургии "Исходное событие - XXI век". Она о закрытом пространстве, о заблокированных эмоциях и задавленных чувствах. Зрители увидели мир глазами парализованного подростка. Мир, который напрямую зависит от того, как тебя положат. Никому не нужный мальчишка вдруг находит себе друга в лице девочки-санитарки, мечтающей об актёрской карьере и тоже никому не нужной. Они оба заперты.

Один - в собственном теле. Другая - в городе, из которого не может уехать. Но в первую очередь они заперты отсутствием материнской поддержжи и любви. 

Проект "Читаем пьесу" беспланый, он был задуман для того, чтобы знакомить самарцев с новой драматургией. "Ести "если" перед "после" - уже вторая работа Юсуповой, которая была представлена в театре «Город». Первой стала пьеса "Дневник моей мамы" (16+). В ней рассказывается о любящей матери и её сыне с церебральным параличом, которые учатся преодолевать непонимание окружающих, находить общий язык и свой путь в жизни.

- Молодые драматурги часто поднимают в своих работах острые вопросы. Пьесы Юсуповой - яркий пример тому. Когда на предыдущой читке мы обсуждали «Дневник моей мамы», были зрители, которых эта тема задела за живое. Одна женщина, у которой жизненные обстоятельства перекликались с описанными в пьесе, не смогла сдержать слёз, - рассказал худрук "Города" Борис Трейбич.

Истории Юсуповой показывают уникальный внутренний мир людей с ограниченными возможностями здоровья, их борьбу за право на жизни, их радости и печали. Подобных пьес немного. 

- О таких проблемах нужно говорить. Почему бы не делать этого посредством театра. Тема инклюзии непростая. Но мы идём в театр не только за историей, но и за новыми ощущениями, за изменением себя. Я планирую расширить свой блок инклюзивных пьес. Думаю, они найдут отклик, - сказала драматург. 

По словам организаторов, читки репетируются недолго - две-три встречи. Несмотря на это, конечный результат можно смело назвать эскизом спектакля. Были случаи, когда прочитанная пьеса позже превращалась в полноценную постановку.

Автор: Екатерина Тухтаманова

Самарская газета • №222 (8113) • ЧЕТВЕРГ • 6 НОЯБРЯ 2025

Театр «город» поставил притчу о любви, которая сильнее страха 

На сцене тусклый свет, создающий гнетущую атмосферу. На боковых кулисах отображаются покрытые снегом хребты. Становится понятно, что действие происходит где-то высоко в горах. Небольшой прожектор освещает комнату, в которой едва заметны топчаны. С одного из них поднимается пожилая женщина. Она садится на кровать. Но когда с другого места встает молодая женщина, тут же вновь ложится. Притворяется спящей. Молодая женщина идет к старой и заботливо накрывает ту одеялом. Зритель видит, что героиня ждет ребенка. Лицо ее при каждом движении искажается гримасой боли. Уже вернувшись обратно, она шепотом обращается к лежащему мужчине: «Я боюсь! Кажется, начались схватки». Мужчина, также едва слышно, испуганно отвечает: «Наверное, тебе показалось. Еще не пришло время рожать, нельзя нарушать законы общины». 

Так начинается это драматическое действо, с первой минуты которого зритель попадает в мир, где все подчинено тишине и неким правилам. 

Свой очередной сезон самарский театр «Город» завершил премьерой спектакля «Лавина» (режиссер Алексей Романов, художник Наталья Гавриш) по одноименной пьесе турецкого драматурга Тунджера Джудженоглу. 

Автор драмы-притчи - лауреат многих турецких и международных театральных премий. Его пьесы переведены на иностранные языки (русский, немецкий, французский, испанский, арабский, японский и другие). Их ставят на сценах многих стран мира, в том числе в России, Германии, Франции, Польше, Австралии, США.

Алексей Романов, режиссер спектакля «Лавина»:

- Считаю, первый наш спектакль прошел достойно. Осенью будем его дорабатывать, добиваясь решения художественных задач, которые ставил автор.  

По словам Романова, творческая команда театра «Город» начала работать над пьесой в январе, а к активным репетициям приступила с февраля. В премьере, которая прошла 28 июня на площадке областной универсальной научной библиотеки, был задействован первый состав актеров.

История, талантливо рассказанная Данилой Казиным, Ариной Андреевой, Александром Шуваевым, Маргаритой Чиркиной, Дмитрием Стариковым и Татьяной Быковой, происходит в глухом селении, где нельзя громко разговаривать, смеяться, петь и вообще издавать какие-либо звуки и шуметь. Иначе придет стихия, и все погибнут. Здесь в одном доме проживают несколько поколений семьи: старшее, среднее и молодая супружеская пара, которая ждет ребенка. Роды к молодой женщине приходят преждевременно, но рожать ей нельзя, пока не наступит безопасный период. Для будущей матери - это смертный приговор. Чтобы соблюсти правила, председатель местного совета старейшин (Борис Трейбич), не колеблясь, выносит решение: заживо похоронить женщину. Здесь напряжение происходящего на сцене достигло своего накала. Придет ли спасение к несчастной? Что одержит верх в ее муже - личное или общественное?

Впечатляющий и даже шокирующий сюжет основан на реальных событиях. Драматург вдохновился рассказом друга о том, что «в Восточной Анатолии, в селении, окруженном со всех сторон массивами гор, местные жители громко не разговаривают, стараются не производить ни малейшего шума, потому что звуковые волны могут вызвать сход снежных лавин. Самое необычное в этой ситуации то, что опасность схода лавин сохраняется девять месяцев в году. И только три месяца в году эти люди могут кричать, стрелять из оружия, праздновать свадьбы, рожать детей».

Именно лавина стала тем стержнем, на котором держится метафизическая сущность пьесы. Стихия представляется в ней не только как природное явление, но и как порождение страха в сознании человека.  

В прочтении театра «Город» «Лавина» - это и хроника жизни одной семьи, и философская притча о силе любви.

- Привлекательность пьесы - в ее исходных предлагаемых обстоятельствах. В ней переплетаются яркие метафоры и острый сюжет. Место, где все происходит, очень необычное. Здешние обитатели живут, подавляя свою человеческую природу. Но при любых обстоятельствах нужно оставаться людьми, - отметил режиссер.

Что касается зрителей, то, судя по отзывам, «Лавина» стала для них настоящим душевным испытанием и потрясением. Они буквально ощутили «жар» игры актеров, прочувствовали глубину чувств их героев. Все время спектакля, который шел без антракта, стояла полная тишина, и только в финале, когда «дали разрядку», в зале раздался вздох облегчения и начались овации. Спасибо творческой команде театра «Город» за такие сильные эмоции.

Автор: Ева Скатина

Источник: Самарская газета • 15 №140 (8031) • четверг 3 июля 2025

«Снежная королева» в «Городе» 

Вам придется потрудиться. Представить, что нарисованные на доске мелом черточки - снежинки, черные зонтики - обитатели цветущего сада, а симпатичная девушка с приставленными к голове руками - северный олень. Зато, если вы постараетесь, перед вами развернется настоящая красочная история про Снежную королеву, Кая и Герду.

Режиссер-постановщик Игорь Катасонов, известный самарским зрителям небанальным подходом к текстам самых разных авторов, поставил для театра «Город» сказку Ганса Христиана Андерсена.

Реквизита на сцене крайне мало, каждая деталь многозначна. Вязаные шапочки и шарфы становятся деталями нарисованных на доске цветов. И самое главное - создают ощущение домашнего уюта и тепла. Именно их можно противопоставить безликой холодности Снежной королевы. Татьяна Стенина в роскошном длинном белом платье не поворачивается лицом к публике. Таинственности ее образу добавляет потустороннее звучание голоса, усиленного микрофоном.

Больше всего человека пугает неизвестное. Катасонов успешно пользуется этим приемом, не делая из главного антагониста ни ледяную статую, ни снежное пугало, а обращаясь к фантазии зрителей. Завершает картину таинственности музыка Игоря Горбача, написанная специально для спектакля.

Наряду с опытными артистами Борисом Трейбичем (Ворон) и Ольгой Сергеевой (Бабушка, Цветочная Волшебница) на сцене пробуют свои силы совсем молодые актеры. Дарья Мошняга (Герда) - студентка Ольги Рябовой, 2-й курс Самарского училища культуры, и Иван Москвин (Кай) - учащийся театральной студии Катасонова при 123-й школе.

Юность исполнителей главных ролей приближает их героев к возрасту зрителей. Однако спектакль «Снежная королева» (9+), предназначенный для детской публики, интересен и более взрослой аудитории, поэтому прекрасно подходит для семейного просмотра.

Автор: Маргарита Петрова

Источник:  Самарская газета •№3 (7894) • ВТОРНИК 14 ЯНВАРЯ 2025

Тема 13‑го российского театрального фестиваля «Ирбитские подмостки» была подсказана строкой Ильи Кормильцева из песни легендарного «Наутилуса» и, как говорится, «как корабль назовешь…». Сейчас, по завершении фестиваля, можно с уверенностью сказать, что программный директор Елена Ильина, отобрав из 109 заявок 12, назвала эту тему правильно: «С правом на надежду…С верою в любовь». 

ЛЮБОВЬ ИЛИ ВЛЮБЛЕННОСТЬ? 

Названия спектаклей фестивальной афиши — (фестиваль преодолел границы региона: к театрам Екатеринбурга, Нижнего Тагила, Каменска- Уральского, Челябинска присоединились труппы из Москвы, Санкт-Петербурга, Ульяновска, Самары; таким образом, он из регионального превратился в российский) вариации на тему любви, где последняя подчиняется долгу, общественным установлениям, табу, заставляя любящих принять правила социума, отсюда и мотив обреченности, гибели идеала и исток творчества. Про это — спектакль хозяев фестиваля — Ирбитского драматического театра имени А. Н. Островского «Рассказ о любви. Коллаж» (по мотивам рассказа Р. Брэдбери). Я бы добавила к названию еще одно слово: «монтаж». Спектакль конструируется в разных пространствах — у входа в театр — интродукция с песнями о соперничестве мужчин за женщину «Я тебя завоюю». Пространство сцены, организованное художником- постановщиком Дарьей Каракуловой, делится на верхнее, откуда можно наблюдать за главными героями, и среднее, которое, в свою очередь, и пространство репрессивное — класс с доской, и внешнее, природное, представленное большим условным деревом, пространство свободы и надежды. Режиссер- постановщик Юлия Волокитина-Колесникова не просто соединяет текст Брэдбери, предлагая присвоить его главным героям — учительнице Энн Тэйлор (Ксения Скворцова) и ученику Бобу (Святослав Лютиков), а также его одноклассникам, но монтирует прозаическое слово с поэтическим (Марина Цветаева), драматическим (Теннесси Уильямс), музыкальным. Ученики с манерами гопников, смеющиеся над непохожим на них Бобом, преображаются в иных, взяв в руки музыкальные инструменты. Музыка — еще один элемент монтажа, превращающий хаос в гармонию. Спектакль, с которого начинался фестиваль, задал мощную смысловую ноту, ноту идеально чистую и трагическую — «All beauty must die (Всё прекрасное должно умереть)». Ксения Скворцова и Святослав Лютиков стали лучшим дуэтом фестиваля, сумев сыграть историю влюбленности ученика в молодую учительницу, как историю принципиально платоническую, а потому и возвышенную.

ЛЮБОВЬ И АСКЕЗА

Вещи, малопонятные для современного человека. Если в «Рассказе о любви» помехой были объективные причины (разница в возрасте, социальные роли), то в «Варшавской мелодии» (Гран-при фестиваля) невозможность «жить долго и счастливо» обусловлена обстоятельствами политического характера. Случайно вспыхнувшая любовь между польской студенткой консерватории и русским студентом-фронтовиком разбивается не о быт (к быту оба безразличны), разбивается об Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15.02.1947 г. «О воспрещении браков между гражданами СССР и иностранцами». Счастье выживших после страшной войны людей оказывается невозможным. Спектакль театра «Волхонка» — не просто тонкий, психологически и интонационно точный, блистательный дуэт Георгия Добровицкого (Виктор) и Полины Дьячок (Геля), это история про начало и финиш надежд «оттепели», про свободу и страх перед ней, про победу и проигрыш. Георгий Добровицкий на наших глазах из свободного, не обращающего внимания на условности, веселого парня-победителя превращается в застегнутого на все пуговицы, озирающегося советского инженера. Режиссер Наталья Шарафетдинова полностью доверяет актерам и музыке. Музыка — это и начало любви (концерт в консерватории, где неотесанный Виктор впервые слышит Шопена), и «Томашув» на стихи Юлиана Тувима как рассказ о Польше, войне и варшавском гетто. «Разве можно так жить?!» — риторический вопрос Гели — приговор. Испытание свободой и положением не все могут выдержать, некоторые проигрывают, Виктор — из проигравших. Как точно заметил на обсуждении спектакля театровед Павел Руднев, «любовь побеждена карьерой».

ЛЮБОВЬ КАК ИСПЫТАНИЕ И ОБМАН  

После «Грозы» Инги Матис Каменск-Уральского театра «Драма Номер Три» хочется перефразировать стихи Андрея Вознесенского: «Не написал — случилось так». История любви Катерины — это из серии «случилось так». Варя любит Кудряша, Кудряш любит Варю, Кабанова очень любит сына Тихона, Тихон любит (как умеет) Катерину, Катерине плохо с Тихоном, с Борисом хорошо, но для москвича Бориса (важно, что Борис москвич, а все зло, как известно, из Москвы) страстное, чувственное свидание с Катериной — просто «случилось так». 

Спектакль Инги Матис — подчеркнуто условен, он начинается по законам детектива, т. е. с финала, с видео гибели Катерины, после которого все уже не имеет большого значения. Главными героями становится старшее поколение — Кабанова и Дикой, их дуэт, полный понимания и опыта прожитой жизни — про предчувствие беды, когда мир остается без правил, когда нет детей; и это — то новое, что отличает спектакль от сотен постановок хрестоматийной пьесы. Нина Бузинская — Кабанова и Валерий Смирнов — Дикой (лучший дуэт второго плана) не просто долго прожили, они владеют той мудростью, которая сегодня никому не нужна, за ними — объем и драма. И ужасная в своих придирках к невестке Кабанова — единственная, кто вместе с сыном оплакивает Катерину.

ЛЮБОВЬ КАК СОН 

Оленька Племянникова (Алина Чернобровкина) из спектакля московского театра «Школа драматического искусства» «Душечка» — лучшая женская роль фестиваля. В отличие от всех героинь предыдущих спектаклей, Оленька грезит любовью, хочет любить, любит. Спектакль начинается с неясного бормотания, на ощупь отыскивается самоценное слово, ведь «вначале было слово». В «Душечке» это слово мужчины — о театре, о лесах, слово Бродского из «Портрета трагедии»: «Дайте мне человека, я начну с несчастья». И Оленька, повторяя разные слова вслед за мужчинами, растворяясь в них, с трагической закономерностью остается одна. Режиссер Артем Черкаев выстраивает действие из вербальных повторов, повторов музыкальных из «Перезвонов» Валерия Гаврилина «Тудысюды». Он визуально усиливает героини от мужчин, то просовывая ее руки в рукава одежды первого мужа, то помещая ее в шубу второго. Спектакль отмечен и лучшей работой художников Елены Ярочкиной и Кирилла Саленкова, поместивших Оленьку, оставшуюся без мужчин, в склеп-коробку «Выход», в которой она покрывается паутиной. Самым пронзительно печальным становится ее расставание с племянником Сашенькой. Но прежде, чем его заберут, они вместе будут учить басню Крылова, и она, как раньше повторяла слова мужей, повторяет слова басни… И в этих повторах — столько любви, сопереживания и боли грядущего одиночества. Артист Кирилл Федоров, сыгравший всех трех мужчин, в очередной раз показал возможности отечественной школы актерского перевоплощения.

ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ

Санкт-Петербургский театр юного зрителя имени А. А. Брянцева представил спектакль Михаила Лебедева «Легкое дыхание» по рассказам Ивана Бунина, ставший лучшей режиссерской работой фестиваля. Лебедев создал театральный текст из трех бунинских рассказов — «Кавказ», «Степа» и «Легкое дыхание». От волнующего счастья побега любовников на Кавказ, к насилию, обману, трагическим финалам.

ЛЮБОВЬ И МИф

Лучший спектакль для детей — балет театра «Щелкунчик» «Жар-птица» Игоря Стравинского. Петр Базарон, хореограф-постановщик, создал густонаселенный мифологический мир, в котором герои и злодеи, люди и звери находятся рядом, наблюдая друг за другом. История про соблазнительность зла, о манипуляциях и подчинении, о том, как красное/красивое быстро становится черным, живое — мертвым, о сатанинском портном со зловещей иглой, и, конечно, о торжестве света!

ЛЮБОВЬ. ДЕТСТВО. ТРАВМЫ 

Самарский театр «Город» предложил честный разговор о месте отца в жизни ребенка — спектакль «Мой папа — Питер Пэн». Принципиально важно, что Рассказчика и Папу играет один артист — Борис Трейбич (лучшая мужская роль). Таким образом, снимается дистанция между воспоминаниями и реальностью. Спектакль — размышление о творчестве и рутинной повседневности, о соотношении порядка и хаоса, о жажде любви и мира в семье, о травмах нелюбви, об уходе. Стратегия Бориса Трейбича — в азарте творчества, без которого нет свободы, а значит, и жизни.

Театральный фестиваль — всегда праздник и для участников, и для зрителей. Создавали этот праздник хозяева — актеры ирбитской драмы, которые ежедневно радовали своими капустниками, пародиями на спектакли, в которых в режиме «фамильярной близости» можно было рассмотреть стиль каждого представления. За гостеприимство отвечали не только актеры, но и директор театра Лилия Александровна Гундырева. Без ее согласия вряд ли появился бы в off-программе самый таинственный спектакль фестиваля «Крысолов» по рассказу Александра Грина (режиссер Анна Куликова). Артисты ирбитской драмы провели гостей и зрителей по пространству старинного банка (место локации театра на время ремонта), опутанного паутиной, дух немецкого экспрессионистского фильма населял лабиринты и лестницы с их тенями, двойниками, крысами-оборотнями. Злодеи-двойники преследовали своих жертв, а тебя не покидала надежда на победу света и разума над мистикой.

Оправдались надежды, что старый купеческий город сохранил традиции помощи культуре, так, все гости фестиваля не на словах чувствовали заботу Ирбитского молокозавода.

Горожане могли принять участие в феерическом открытии фестиваля, придуманном главным режиссером ирбитской драмы Александром Фукаловым. Финальным аккордом, подарком жителям Ирбита стал внеконкурсный спектакль «Фальшивая нота» по пьесе французского драматурга Дидье Карона. Дуэт народного артиста России Владимира Стеклова и заслуженного артиста РФ Игоря Ливанова — напряженное расследование/исследование памяти и забвения, вины и ответственности. Какой будет тема следующего фестиваля — неизвестно, но ясно, что будет она выбрана «с верою в любовь».

Автор: Лилия НЕМЧЕНКО

Источник: https://www.muzkom.net/sites/default/files/kultural/ku_062025.pdf