В Самаре вышла премьера по итогам прошлогодней лаборатории "Место действия", на которой молодые режиссеры ставили эскизы по современным пьесам. Уже тогда смотревшийся почти готовым спектаклем эскиз "Одноклассники" по тексту Тадеуша Слободзянека стал премьерой "Наш класс" в театре "Город".

Абстрактная школьная форма (белый верх, черный низ); оструганные доски, из которых конструируют метафоричную сценографию; трагические события, проговоренные и выраженные пластически, но не буквально - все в этом спектакле по пьесе Тадеуша Слободзянека работает на театральное отстранение от исторической и бытовой конкретики.

При этом текст Слободзянека - все же очень польский. И не только потому, что написан на основе реальных событий (сожжение полутора тысяч евреев в Едвабне) и документальной книги Яна Томаша Гросса "Соседи". Поляки, как никакая другая нация, умеют задавать вопросы своей истории (взять хотя бы недавний фильм Павликовского "Ида"). С пьесой Слободзянека его роднит не только тема холокоста, но и вопрос участия самих поляков в уничтожении евреев - соседей, родственников, одноклассников.

Можно понять, что привлекло в современной польской пьесе питерского режиссера Дмитрия Крестьянкина - сама возможность поговорить о человеческой природе на материале драматичных отношений евреев и поляков, с 1930-х до наших дней. Отношений, сжатых до истории одного класса из маленького городка. Был обычный класс. И вдруг оказалось, что он делится на евреев и поляков, и это стало очень важно. Где границы человеческого? Что значит совесть, когда идет война? На что ты способен, чтобы выжить? И много еще вопросов вдруг встанет перед вчерашними соседями по парте.

Душераздирающий текст первого часа спектакля подан сдержанно и тонко. Без смакования, эмоционально приглушенно, максимально театральными средствами. В составе родившегося, как лабораторный эскиз, "Нашего класса" - артисты "СамАрта", "Города" и "Места действия", а также те, кто давно не играет ни в каких театрах - но этого не замечаешь. Грамотный режиссер привел разношерстную труппу к общему знаменателю, все играют спокойно, ненадрывно, и от этого (неизменный закон) еще страшнее слушать про убийства и изнасилования, избиения и предательства. Одноклассников - одноклассниками.Одним из главных выразительных средств становится сценография, придуманная режиссером. Она встроена в пластический рисунок действия, создается руками (и телами) самих артистов. Изнасилование Доры (Раиса Иосипенко) обозначено раскачиванием жертвы на доске и ритмичным стуком дерева, избиение Якуба (Олег Тимофеев) - ударами мокрых красных платков по такой же доске, положенной на его плечи, как крест. Метафорический театральный язык и не стесняющаяся читки режиссура не дают зрителю ограничиться сопереживанием, заставляют его вместе с героями осмысливать происходящее.

Текст Слободзянека и вслед за ним спектакль четко делятся на две части: "военную" и послевоенную, действие которой заканчивается в наши дни (пьеса написана в 2008 году). Первая играется на одном дыхании и смотрится (при всей эмоциональной тяжести и некоторой вязкости текста) так же. Вторая не так эффектна драматургически и театрально. Одно дело - следить за висящей на волоске жизнью Рахельки (Елена Усанова), другое - слушать ее бесконечный рассказ о скучной жизни, в которой светлым пятном станут годы наедине с телевизором. После накала первого часа на втором чуть-чуть не хватает остроты и темпа (хотя спектакль заметно "подобрался" в сравнении с эскизом), и, наверное, театральной проработанности.

Но этот эпилог - едва ли не самая важная часть. Пьеса Слободзянека названа "Одноклассники. История в 14 уроках". Уроки - конечно, это не только условные главы, на которые делится текст, но и пресловутые "уроки истории". Понять их - едва ли не самое важное для автора. С фактами к 2008 году уже разобрались. Но что они значат? Как жить не просто после Освенцима, но после "освенцима", устроенного соседом - соседу? Как так может быть, чтобы друзья убивали одноклассника-еврея, но спасали одноклассницу?

Слободзянек решает ситуацию с оптимизмом писателя, который может устроить справедливый мир хотя бы в одной отдельно взятой пьесе. Его растянувшийся на полтекста эпилог звучит оптимистично не только потому, что жизнь продолжается. А потому что каждому здесь воздастся. Кому - большой семьей, а кому - онкологией и гибелью сыновей. Вот только месть мироздания не принесет ничего хорошего даже отмщенным. И не стоит обольщаться бенефисным номером Абрама (Евгений Колотилин) с перечислением детей, внуков и правнуков. Он - единственный, кто эмигрировал в Америку и никак не участвовал в самой страшной части этой истории. Остальным же придется расхлебывать последствия - и "жертвам", и "палачам". Раньше пытали тебя, теперь пытаешь ты - Слободзянек показывает, в какой тупик загоняет людей принцип "око за око". Можно осудить всех палачей, но как прекратить круговорот зла и ненависти? Что больше весит - участие в сожжении полутора тысяч или в спасении одной жизни? И может быть, правильнее дать ксендзу Хенеку (Игорь Кузнецов) спокойно доживать свой век, чем продолжать копаться в его грехах? Тем более что высший суд, кажется, не очень-то нуждается в людском.

Автор: Ксения АИТОВА ("Волга Ньюс") САМАРА. 13 АПРЕЛЯ 2017. ВОЛГА НЬЮС.