Вероятно, сегодня нет такой сферы, которую не коснулись бы последствия пандемии. Театр не стал исключением: с конца марта закрыты как государственные, так и независимые площадки. Такое преждевременное завершение сезона, вероятно, смогут пережить далеко не все, и особенно тяжело выбираться из этого вынужденного простоя независимым театрам, доход которых напрямую зависит от продажи билетов.

С одной стороны, пандемия спровоцировала увеличение зрительской аудитории за счет онлайн-трансляций спектаклей и прямых эфиров с воркшопами, лекциями, инстаграм-акциями и прочим. С другой – карантин оставил после себя огромные дефициты бюджетов, сделал невозможной оплату аренды, выплаты артистам и в целом поставил под вопрос начало следующего сезона.О том, как переживают последствия пандемии самые финансово незащищенные театральные площадки, рассказывают руководители самарских независимых театров.

Пустые залы

В условиях карантина театрам пришлось сначала переносить, а потом и вовсе отменить все намеченные спектакли и другие мероприятия. Практически у всех самарских (независимых) театров, помимо срыва текущих показов, отменились еще и премьеры. Прогнозировать, каким будет предстоящий сезон и что изменится в правилах работы театров, в таких условиях по-прежнему невозможно.

Артем ФИЛИППОВСКИЙ («Место действия»): «Буквально перед пандемией – в конце февраля – мы закончили ремонт в нашем новом зале. В марте успели сыграть два спектакля и начали репетировать спектакли по проекту в рамках президентского гранта «#Этосамара» – три спектакля по пьесам о Самаре молодых драматургов Маши Конторович, Серафимы Орловой и Сергея Давыдова. У нас намечалось много новых направлений в работе театра: кинопоказы, поэтические чтения, лекции по театру. Когда началась пандемия, вся эта серия мероприятий встала на паузу. 27 марта мы планировали сделать большое открытие нового здания нашего театра, но именно 27 марта объявили о начале карантина».

Константин ГРАЧКОВ («Город»): «Перед карантином у нас готовился спектакль «Мой папа – Питер Пэн» в постановке Ольги Рябовой. Шли репетиции, но, к сожалению, мы так и не успели его выпустить. Кроме этого, мы играли спектакли из текущего репертуара, и на предстоящие показы уже было продано какое-то количество билетов. Поначалу было непонятно, насколько строгими будут ограничительные меры: никакой информации не было. Сначала мы переносили спектакли на месяц-полтора, а потом все же пришлось их вообще отменить. Наш театр предлагал зрителям, кроме возврата денег, обменивать купленные билеты на спектакли в следующем сезоне. Некоторые из наиболее лояльных к нам зрителей воспользовались этой возможностью. Мы подсчитали, сколько показов у нас должно было пройти с начала пандемии до конца сезона – около двадцати».

Алла КОРОВКИНА, САМ «Доктор Чехов»: «Мы встретили пандемию в самом боевом состоянии: играли текущие спектакли, и у нас уже были проданы билеты на ближайшие показы. К счастью, на сегодняшний день никто не потребовал деньги за эти билеты: все ждут, когда театр вернется к работе. Главное огорчение, что на начало пандемии у нас была назначена премьера нового спектакля, на который мы возлагали большие надежды – он сильно отличается от всего, что мы делали прежде, – и его так и не успели сыграть».

Игорь КАТАСОНОВ («Уместный театр»): «Уместный театр» – это театр-пунктир, мы существуем в связи с репетициями какого-нибудь нового проекта или показом чего-то старого. В промежутках между показами и репетициями мы находимся в пунктирной пустоте. В этом смысле карантин несильно спутал нам карты. Сейчас мы решаем категорически важные для нас хозяйственные вещи и занимаемся административной работой, в том числе грантами. Последний месяц репетировали спектакль из проекта Артема Филипповского по пьесе «Ветер страха» Сергея Давыдова. Работа была сделана примерно на 80 процентов, оставалась пара недель до выпуска, но наступил карантин, и мы были вынуждены приостановиться. Сейчас мы планируем выпустить эту работу осенью. Вероятнее всего, это будет конец октября. Вообще сейчас сложно говорить о каких-то точных планах – ситуация с открытием театров и началом нормальной работы для всех еще неясна».

Пандемия как катализатор развития

Закрытие театров спровоцировало небывалое разнообразие появившегося видеоконтента: один за другим театры выкладывали в открытый (иногда платный) доступ спектакли из текущего репертуара, устраивали акции и флешмобы, сочиняли спектакли в ZOOM`е и проводили прямые эфиры с артистами в Instagram. Кажется, никогда российский театр не был так близок к своему зрителю, как в самоизоляции: когда все коммуникации происходят в Интернете, сложно игнорировать мгновенные реакции и комментарии. При этом не все независимые самарские площадки посчитали нужным переходить в онлайн.

Игорь Катасонов: «Безусловно, в пандемии был какой-то однозначный плюс для всех нас в том смысле, что театр стал искать новые каналы взаимодействия со зрителями. Вода не может остановиться, если есть течение, так и театр ищет какие-то лазейки и находит новые возможности. Так и должно быть, и благодаря пандемии мы обнаружили эти самые лазейки, через которые может протекать театр. Это как некий прямой толчок тебя в экспериментальную сторону. Хочешь ты или нет, но ты должен пойти куда-то, где еще не был. Такое выбивание театра из зоны комфорта сыграло хорошую роль, на мой взгляд».

Артем Филипповский: «Думаю, пандемия изменит отношение зрителей к театру. Открылись ли какие-то новые возможности? Не уверен. Все, что делали театры, – это вынужденные шаги для общения со зрителями, когда нет возможностей для живой встречи. Театр – это живое общение людей, поэтому я думаю, что все останется по-прежнему. Мне кажется, к большинству онлайн-проектов не стоит относиться всерьез».

Константин Грачков: «Мне кажется, театр на пандемии начал изобретать велосипед из-за невозможности играть спектакли в обычном формате, офлайн. Снимать кино не хотелось, а хотелось по-прежнему заниматься театром или каким-то другим медиатворчеством, отличным от кино. На качественное кино нужны деньги, которых обычно нет, так что все пытались изобрести что-то свое. Я видел много очень разных проектов, но лично мне показались интересными единицы. Думаю, когда все закончится, театр вернется в прежнее состояние. Пока что у нас нет мыслей насчет коммерциализации наших онлайн-продуктов. При таком многообразии бесплатного театрального контента, какое есть сейчас, сложно продавать что-то подобное. Практически все мировые театры выкладывали бесплатно свои постановки, и мы устраивали бесплатные трансляции наших спектаклей, хотя и предлагали зрителям, у которых есть возможность, помочь театру пожертвованиями».

Алла Коровкина: «В отношении онлайн-показов у меня принципиальная позиция: я считаю, что театр – дело живое, а онлайн-показы спектаклей – это пустая трата времени. На мой взгляд, это только отвратит зрителей от театра. Я согласна с Кареном Нерсисяном, который пишет о том, что транслировать спектакли онлайн – это извращение. Театры занимаются этим от безысходности. Для меня театр делится на «живой» и «мертвый», спектакль – это передача энергии, а как можно онлайн что-либо передать? Постановки, рассчитанные на такие показы – это совершенно другой жанр. Когда-то в советское время были телеспектакли со своими особыми приемами игры, а сейчас выкладывать спектакли в Сеть можно только для личного пользования артистов, режиссеров и других профессионалов. Мы решили, что не будем выпрыгивать из штанов и убивать живые спектакли видеотрансляциями. С другой стороны, в пандемию театры начали гораздо больше общаться со зрителями, и это, безусловно, очень хорошо».

Что будет потом

Самоизоляция и затянувшаяся пауза в работе поставили перед театрами много серьезных вопросов. Главные из них – вернутся ли зрители в залы после отмены всех ограничений и что делать с арендой репетиционных площадок до осени в отсутствие доходов.

Игорь Катасонов: «На мой субъективный взгляд, театры потеряют много зрителей. Когда мы откроемся, не думаю, что в залы придет так же много людей, как сейчас на веранды ресторанов, например. Может, я не верю в самарцев, но мне кажется, человек – существо гедонистическое, и потребность в работе души стоит после мысли об ужине в красивом ресторане. Да и отчасти художественный материал большинства государственных театров в Самаре тоже об этом говорит. Спектакли, на которых нужно мыслить, продаются далеко не так хорошо, как те, на которых можно посмеяться. С другой стороны, свои 30–50 зрителей мы всегда соберем.Сейчас у нас нет никаких незакрытых денежных обязательств. Наши артисты получают гонорары в связи с сыгранными спектаклями, есть спектакль – они получают деньги, а если нет – то не получают. Также у нас нет помещения в аренде. В этом смысле я очень не завидую коллегам, у которых есть постоянная площадка в аренде. Большинство наших актеров, помимо занятости в «Уместном», работают в других государственных театрах или вообще в других структурах и получают основную зарплату там. С другой стороны, мы потеряли много художественного времени – не срепетировали что-то, не показали новую работу и не сыграли старые, не начали заниматься новым материалом».

Артем Филипповский: «Меня пугает мысль о последствиях карантина для театров. С одной стороны, люди соскучились по живому общению, они говорят о том, что им очень надоело смотреть всё онлайн. С другой – многие лишились привычного дохода и вряд ли будут готовы покупать билеты на спектакли за прежние деньги. Вероятно, придется снижать стоимость билетов и активнее взаимодействовать со зрителями.Огромная тяжесть для нас сейчас – аренда, которую нужно платить. У нас были накоплены деньги на постановку новых спектаклей, а сейчас мы платим из них аренду, и это достаточно большая для нас сумма. Мы собирали деньги как могли: взяли в долг, запустили краудфандинг, придумали «Клуб друзей театра», в котором зрители становятся нашими амбассадорами. Таким образом удалось частично перекрыть аренду на ближайшие месяцы. Кроме этого, никто не отменял коммунальные платежи и налоги».

Алла Коровкина: «Как и у всех, у нас есть в аренде репетиционное помещение, а платить-то нечем. Для нас аренда – это довольно серьезная история, а кроме нее есть еще налоги, которые тоже нужно платить. Надеемся, что с началом работы сможем отдать какие-то долги.Сейчас нам предлагают играть на верандах, но я не вижу в этом смысла. Конечно, можно на веранде что-то «сбацать», но не будет того же эффекта, что в закрытом помещении. Да, уже хочется на сцену, хочется заработать, но театр и его принципы для нас важнее. Так что будем ждать полного открытия ресторанных площадок».

Константин Грачков: «Начало сезона будет достаточно тяжелое. Во-первых, неизвестно, какие будут ограничительные меры для массовых мероприятий, как будет выглядеть рассадка зрителей – в шахматном порядке или в обычном, но с ограничением количества зрителей. Во-вторых, люди будут не очень охотно идти на массовые мероприятия, где собирается много зрителей. А в-третьих, вследствие нынешнего кризиса у всех сильно сократились доходы, а поход в театр обычно не на первом месте в списке человеческих потребностей. Поэтому мы ожидаем, что осень будет достаточно немноголюдной по зрителям.Помещение под показы спектаклей мы арендуем непосредственно на время показов, так что если нет показов, то нет и аренды. Кроме этого помещения, у нас есть репетиционная база, которую мы арендуем на постоянной основе. Она не очень большая и во время пандемии была закрыта на карантин. Конечно, у нас есть зарплатные обязательства: некоторые наши артисты живут за счет зарплаты в театре, и в отсутствие доходов нам очень сложно их поддерживать. Пришлось затянуть пояса. В любом случае, из-за преждевременного закрытия сезона получается достаточно большой «упущенный доход» – примерно 220 000 рублей. Мы потеряли не только возможность показывать спектакли, но и возможность их репетировать».

Автор: Екатерина Аверьянова 

Опубликована в «Свежей газеты. Культуре» от 16 июля 2020 года, № 13–14 (186–187)

Источник: https://dolonyko.livejournal.com/1011329.html